| hannah [верная соратница]
  [Erica Carroll] [indent] » supernatural “Being on earth, working with you… I’ve felt things. Human things. Passions. Hungers. To shower, to feel water on my skin… To get closer to you.” Наша встреча и знакомство, формально, состоялись по вине (или исконно самому коварному замыслу) Метатрона, который слепо возжелал создать ангельское, покорное войско и провозгласить себя Новым Богом. После его исчезновения на Небесах воцарился полный, непрекращающийся хаос. Обманчивым заклинанием, что выдавало из недр своих ангельский маяк, ту самую сирену, на зов которой стекались все существа небес, чтобы в последствии завербовать, заставить последовать за Метатроном или умереть от руки Гадриэля всех не покорных. Последовала и ты, словно бабочка на яркий, притягивающий свет, наивно полагая, что чарующие звуки вновь вернут тебя домой. Гадриэль перебил всех, всех тех братьев и сестёр, которые отказались проследовать за писарем Отца нашего, провозгласившим себя новым предводителем Небес. Оставили тебя лишь для того, чтобы ты смогла поведать мне историю, передать весь ужас случившегося, непрекращающегося, кровавого и нестерпимого. Что это ещё не конец. Лишь начало конца. Явился я тогда на зов самым последним, и вот не думал я, что ты попробуешь напасть так непривычно со спины, копив всё время силы в кровавых трупов тех сосудов опустевших, лишь защищаясь, всё ещё туманно думая, что участь смерти от клинка проследует и за тобой. Но отразил атаку я, как только выставила руки беззащитно пред собой, моля о своём спасении. Просто выслушай меня, прошу... Выслушав тебя и исцелив, ещё не думал я, что обрету в дальнейшем ту верную соратницу, которая одна из первых пойдёт за мной, упрямо говоря, что Лидер я, что ангельское войско, должно расправить крылья на земле лишь под моим верховным руководством. Я отрицал. Отрицал упрямо, крепко, не сомневаясь. Потому что слишком много уже испортил, увяз в собственной некогда гордыне, считая, что благими намерениями... Да оказалось, что дорога выстелена в Ад, уж далеко не в Рай, как мне когда-то доводилось верить. Но даже если мне предстоит погибнуть без благодати, я знаю, я уверен, что у меня есть ты. Этого ничто не изменит.
“I just… I worry about you.” Я в тебе отпечатываюсь обликом свободы и смирения, бунта и покорности. Такое противоречие. Ты впервые за миллионы лет чувствуешь себя непомерно усталой, когда взваливаешь на плечи ответственность за братьев и сестер, за землю, за сонмы праведных душ в Раю. За меня, такого сбившегося с пути, не привыкшему жить, как человек, хватаясь за обрывки чужих благодатей, как за спасительный круг. Ты не понимаешь меня, даже когда пала. Не можешь понять до конца. Почему я готов жить в грязи, на земле, не вытягиваясь взглядом к небесам, лишь бы верить в своего человека. Путаешься в собственных мыслях, теряешься. Разве у ангелов может быть сердце, Ханна? Ты готова остатки крыльев сложить ради меня, гордо заявляя, что молчание – золото, а смирение – дар тому от Отца. Знаешь ведь, что мудрость свою ищу я среди названной, мирской «семьи», но ты не смирилась, руки мои израненные лечишь, остатками собственных сил, не желая сложить оружие без боя. Кажется, ты готова умереть за меня, пока я всё ещё так ревностно борюсь за двух знаменитых охотников. Кажется, мне ещё предстоит слишком много времени, чтобы осознать, как близко ты была ко мне, пока я в свете утренний звезды был так далек. P.S. Если Вы прочитали всё это нескончаемое полотно, то это значит, что Вы обладаете ангельским терпением и Вам это будет действительно интересно. Я умею в стекло и я хочу в стекло. Заявка не в банальную пару, ну правда, я туповат, как простой, шланг в бежевом плаще. Давайте в драму, почему нет? Заявка для духовности, той самой гармонии, опоры и поддержки, которой так не хватает Кастиэлю. Пускай мы играем по пятому, но это не повод ограничиться персонажами и не играть что-то в будущем тоже, вспоминая десятый сезон и проделки Метатрона, например. Потому что никто не говорил, что будет легко. Ханну показали мало, показали эпизодически, но мне этого хватило, чтобы собраться с силами и написать заявку. Она же прекрасна как тысяча рассветов, постоянно ищет Кастиэлю оправдания и пытается быть рядом, смотреть в одном направлении, верить за него, верить в него, верить вместе с ним, несмотря на то, что не разделяет до конца его слепой веры в человечество и Винчестеров. Ей симпатизирует Кастиэль. Не сразу. Это ощущение приходит, когда за спиной чувствуется жжение обгоревших после падения крыльев. Когда она приходит, чтобы спасти, чтобы помочь запутавшемуся некогда Лидеру, который сам не считает себя таковым. Ей хочется быть рядом даже несмотря на то, что мятежный ангел занят другими проблемами и, кажется, рассматривает её только в качестве сестры по духу в это нелегкое время Метапрозы. Приходите, давайте отыграем вектор от непонимания, до потепления, до той капели, которая обязательно зажурчит, если я всё-таки выживу. Если выживет Ханна, в очередной раз не пожертвовав собой ради меня. Я очень коммуникабельный ангел, который будет рад обсудить детали заявки с заинтересовавшимся лицом в личных сообщениях. От Вас желание играть, знание персонажа, ангельской модели поведения и мудрости, умение писать красиво, грамотно и стабильный онлайн в плане посещаемости проекта. В свою очередь обещаю снабдить графикой, стеклом в постах, буду упрямо отрицать все Ваши наказы и советы тупить нещадно в каких-то неуклюжих намеках, но стану другом, защитником, когда придёт время и тем, кто достоин жизни, потухая истерзанным светом на осколках собственных крыльев. Ты веришь, что я ещё спасу... Не Рай. Рай погублю окончательно. Тебя спасу, запутавшуюся и сбившуюся с пути. И людей. Которые казались тебе такими мелкими, ничего не значащими творениями Отца, а теперь... Что скажешь теперь, Ханаэль? пример поста; Вы можете не верить в ангелов, но ангелы верят в вас.
Потешно было наблюдать, как освещённое лицо охотника напротив, вновь искажается испугом, напряжением и любопытством. Дин лицезреть способен лишь очертание того, что крыльями зовётся. На деле всё это в масштабах не посильных человечеству, огромных до неуклюжести и мощных до гулких, почти пружинистых раскатов грома. Когда подсветка гаснет, позволяя вновь ангару погрузиться в тёплый, едва ли не осязаемый мрак, я вновь склоняю голову чуть в бок, смотря на человека пред собой с особым, выраженным здесь контрастом. Впервые на Земле я с особой миссией от Господа, но здесь стоящее творение его мне не понятно в корне, в той самой установке, которую, ведь как по нам, Отец обязан прописать у них был на подкорке. Вопрос верования встал меж нами плотно, отобразившись на лице моём с вопросом. И я как небожитель отродясь не мог подумать, что это вот слепленное по образу с подобием Его... Уверовать не в силах. Человеку свойственно верить в Высшую Силу, так как эта вера облегчает ему жизнь. Ведь нередко, в проблемах мирской суеты, они, такие вот слабые, немощные, несовершенные, стремительно обращаются к Всевышнему за советом, и часто им становится легче от этого. Тогда во что верит сам Дин, пропитанный от кончиков ушей до пят своим порочным, неприкрытым скептицизмом? В себя? Но каково такое бремя на плечи смертные взвалить? Не давит ли оно ему на душу, терзая днём и ночью напролёт? Молчание продлилось отродясь не долго. Охотник насытившись негласным доказательством того, что ангел я и жить во правду должен на небесах, вопросы задавать отчасти перестал. Сменилась тактика ведения переговоров и я прислушался к сосуду своему: отчасти, Джимми чувствовал меня и благодать мою внутри, а иногда пытался как-то молчаливо подсказки дать, советы и я опускаю взгляд свой вниз, смотрю под ноги, и мне опять же непонятно, что должен значить этот жест? Так люди выражают свою неловкость за содеянное? Иль отведённый взор, возможно, символизирует передышку? Винчестер всё-таки упрямо, но в ангелов поверил. Хотя бы взять его жизненную практику в борьбе со всем, что сверхъестественный порядок носит. Я тот кто с лёгкостью ловушки демонские обошёл, не дрогнув под рукой с клинком и обрезом. Я тот кто схватил его и вытащил из бездны, не дав исчезнуть там навеки вечные. За это получаю долю формулировки слова, что образом таким меняет мыслей суть мою. Каков я ангел если медиум ослепла? Глаза сосуда изучающие микроскопические трещины вокруг вновь поднимаются, а залёгшая морщинка дум на лбу постепенно разглаживается, как только сам ответ находится сполна. — Я её предупреждал, не надо меня выслеживать. — пред тем как божие дитя, которому даровано умение общаться с потусторонним добралось до сути моего начального, невероятно мощного естества, ослепнув окончательно и бесповоротно, было бережно информировано о том, что сие любопытство ни к чему хорошему не приведёт и стоило бы повернуть назад, но человеческое безверие так же прямолинейно как и упрямость, идущая буквально тараном вперёд, не видя никакие преграды и предостережения перед собой. Ведь знаю я, что сущность бестелесной формы с таким огромнейшим запасом сил, способна уничтожить, выжечь органы зрения дотла, лишив раз и навсегда такой великолепной, продуманной Отцом, способности видеть свет, наслаждаться зеленью травы, синевой небес. Знакомы ангелам ведь всем, насколько создания творца слабы, беспомощны, и ограничены. Однако, спасённый отрок со дна Адовых жаровень всё-таки был уникален в мышлении своём. Поверить, может быть, поверил, но застыдить меня пытался всеми силами как мог, ведя беседу в русло той, что вывела его на имена мои. Иначе я не знаю, как можно трактовать подсказки Джимми, который опустил глаза вместе со мной, неловко наблюдая за настилом здешнего ангара. К чему вопрос подобной формы? Охотник всё ещё не верит? Или открыто подводит меня к тому, что я ничем не хуже адского отребья, что демонами себя зовут уже давно? Вновь я встречаюсь с ним глазами, незаметно для себя сделав шаг вперёд, оторвавшись наконец от той литературы, что взял с собой сей храбрый воин на Земле. — Мой лик нестерпим для человеческого взора, так же как и голос для Вашего слуха. — губами сухими молвлю истину простую, давая мысли ход и скорость. Дин озадачен ведь не только сейчас, не только в самый миг тот, когда оружие его, имевшее когда-то силу, вдруг стало бесполезным. За ним приглядывал я с самого начала миссии. Когда он выбрался из могилы и выдвинулся в сторону цивилизации, утопая в бесконечном круговороте простых, предельно ясных вопросов о том, кто же способен на такое: вытащить из Ада, восстановить телесную оболочку едва ли не по частицам и по крупицам, вновь дав возможность дышать, наслаждаться молодостью лет. И чувства радости тогда я в нём не ощущал. Лишь горечь паники и страха. Ведь младший брат всё время без него ведь как-то... был? Пришлось немного мне его проверить на заправке, явившись без сосуда своего. Но звук мой и присутствие для Дина лишь губительными стали и чтобы не лишить его вновь слуха, а так же не заставив стать слепым, я всё же растворился до момента, когда призвать меня готов он будет для прямой беседы и знакомства. И вот я тут, стою и наблюдаю, впитав в себя весь спектр человеческих эмоций. Моя эмпатия работает сполна, давая мне подсказки, позволяя мыслить немного наперёд того, кто просто не осмеливается задать вопросы разом все, вкушая истину по зёрнам в корне видя суть. И любопытство я его ещё сдержу, давая лишь ответ на то, что знать ему положено. Верить в ангелов и Отца нашего, не имея на то доказательств со стороны, не является признаком исключительности человека. Творение достаточно убедительно и чудесно, нет необходимости в дополнительных чудесах, чтобы поверить в наши способности и всеобъемлемость. Вера в Отца есть вера в справедливость. Без веры нельзя. Каждый верит хоть во что-то. Верит даже эгоист — в себя. И теперь необходимо было лишь время, когда охотник начнёт беспрекословно верить в существование высших сил, способных даровать ему не только жизнь, но и работёнку. И об этом Дин Винчестер обязательно узнает, я прослежу.
| |